По телевизору показывают душераздирающие картинки: наводнение на востоке Германии, семья рыдает и убивается около затопленного дома — из подвала надо откачивать воду, паркетные полы выдирать, мебель на свалку выкидывать. И первый порыв нормального человека — помочь пострадавшим, пожертвовать хоть немножко денег.

Но стоит приступу сочувствия миновать, и закрадываются сомнения: чего эти пострадавшие так кручинятся? За мебель и ремонт страховая компания заплатит. А пожадничал страховку заключить — сам виноват. И зачем у воды строился?

А, главное, почему это я должен финансово помогать хозяину дома, если у меня самого не то что дома, но и своей квартиры нет, я вынужден квартиру снимать? Вот примерно так чувствуют себя многие немцы, ознакомившиеся с результатами сравнительного исследования Deutsche Bank о среднем размере состояний в странах Европы.

Deutsche Bank: у немецкой семьи в среднем 54000 евро, у испанской — 178300

Австрийцы от немцев недалеко ушли, у них всего по 76400 евро на семью. Зато в охваченной кризисом Италии — 163900 евро. Deutsche Bank подсчитывал чужие деньги по методу медиан — взяв репрезентативную выборку из 40 миллионов семей по восходящему объему состояния и высчитав среднюю величину.

Но даже если использовать не репрезентативную выборку, а все населения, причем учитывать и самые крупные состояния, то немцы отстают от соседей в Европе. На испанскую семью приходится 285000 евро, на австрийскую — 265000, а на немецкую — всего 195200. Выходит, благополучные немцы, от которых так настойчиво требуют помощи переживающие кризис страны Южной Европы, на самом деле значительно беднее, чем испанцы и итальянцы?

Мощная динамика недвижимости

При подсчете состояний учитывалась и недвижимость. В Германии всего 44 процента семей живут в собственных домах и квартирах. Во Франции таких без малого 58 процентов, а в Испании — 83 процента. Представитель Федерального объединения предприятий жилищного хозяйства и недвижимости Озгюр Онер (?zgur ?ner) в интервью с DW объясняет это разрушениями после Второй мировой войны: «После войны потребовалось относительно быстро обеспечить население квартирами по приемлемым ценам».

Сотрудник кельнского Института немецкой промышленности, социолог Кристоф Шрёдер (Christoph Schr?der) подчеркивает, что в сравнении с другими странами в Германии хорошо работает рынок аренды жилья. Кроме того, эффективная система пенсионного и социального страхования позволяет не откладывать деньги на старость или на случай безработицы. И действительно, такие факторы, как размер пенсии или бесплатное образование в исследовании Deutsche Bank не учитывались.

В южноевропейских странах иное отношение к недвижимости. Там многие семьи складываются, что купить молодым людям в возрасте 20-25 лет собственное жилье. Соответственно велик и риск, что такой молодой человек, потеряв работу, не сможет обслуживать долги.

Нужно ли сравнивать груши с яблоками?

Институт немецкой промышленности критикует и методику исследования. В частности, в нем учитывались доходы на отдельное домохозяйство, начиная от холостяков и до многодетных семей. Но в Германии домохозяйство — это в среднем 2 человека, а в Испании — 2,7. Следовательно, и размер состояния надо делить на большее число людей, чем в Германии.

Еще одна проблема — разрыв во времени. Данные получены Deutsche Bank в результате опросов центральных банков всех европейских стран. Но в случае Германии за основу положены цифры за 2010 год, а в случае Испании — за 2008. Но именно в 2008 году в Испании и произошел обвал цен на рынке недвижимости. Резко вырос уровень безработицы, значит, и размеры состояний значительно сократились.

Ножницы между бедными и богатыми растут

Но цифры, представленные Deutsche Bank, позволяют проводить сравнения не только между отдельными странами, но и между бедными и богатыми в разных странах, в частности, в Германии. Депутат Европарламента от немецкой партии «зеленых» Свен Гигольд (Sven Giegold) серьезно озабочен неравенством. Например, в ФРГ на 10 процентов самых состоятельных граждан приходится 60 процентами всех личных состояний. Гигольд считает, что этот показатель превышает критический предел для демократического общества.