Приключения француза на бывших землях Золотой Орды (продолжение)

Начало http://minfin.com.ua/blogs/okhrimenko/16669/

Когда уже все свидетели были допрошены, прокурор заявил, что он хочет задать несколько вопросов Тане. Согласно УПК все законно, в процессе судебного разбирательства можно несколько раз допрашивать свидетелей. И хотя Таня тогда сидела в зале суда, но прокурор попросил, чтобы она пришла на следующее заседание, а он как раз подготовит вопросы. На следующее заседание Таня пришла, и прокурор монотонно начал зачитываться вопросы. И было видно, что эти вопросы только предлог, он даже не слушал ответы, и сама суть этих вопросов была ни о чем. Когда он уже набаловался игрой в вопросы, он достал бумажку и зачитал. Согласно этой бумажки, прокурор по вновь открывшимся обстоятельствам, просит суд отменить решение следователя об отказе возбуждать уголовное дело против Тани, которое было принято еще когда Таня подала то злополучное заявление в милицию. И кроме того прокурор просит дать санкцию на арест Тани, как лица, которое обвиняется по ч.5 статьи 191 УК. Судья, как бы только ждала этих слов прокурора. Тут же дала команду конвою никого из зала не выпускать. И выбежала из зала. Вернулась уже через полторы минуты с двумя бумажками, где все просьбы прокурора были удовлетворены. И тут же судья объявила перерыв в заседании. Конвоиры быстренько увели Таню, а Жан как одурманенный, начал говорить со своими адвокатами, но было явно видно, что они и сами растеряны и не ожидали такого развития событий.

Через неделю уже Таня и Жан вместе сидели в клетке, а Длинноногая в зале одна. Это только в кино в тюрьме влюбленные могут часами болтать через тюремную решетку. В реальной жизни пообщаться наедине Жану и Тане было сложно. Их всегда везли в отдельных «стаканах», на привратке держали в отдельных боксах и они могли встретиться только в клетке в зале суда, но там поговорить или пообниматься было сложно. Поэтому они просто сидели и время от времени смотрели друг на друга. Со стороны можно было заметить, что их взгляды были полны умиротворения и надежды.

За время перерыва между заседаниями, Длинноногая уже успела отвести дочку Тани дочке Жана, так что теперь дочка Жана уже имела очень большое семейство. Интересно, как к этому относился ее муж итальянец? После того, как произошло это событие, судья явно начала торопить события. Ускоренными темпами судья провела и ознакомление с материалами дела и судебные дебаты, отклонила все ходатайства адвокатов Жана и в один из дней заседаний, судья приступила к вынесению приговора. Выступил прокурор и, читая с бумажки, путаясь и запинаясь, повторял казенные фразы, в отдельных случаях мало имеющие отношение к этому уголовному делу. В конце он сказал, что вина и Жана и Тани доказана, и они заслуживают наказания десять лет с конфискацией имущества и без права занимать руководящие должности в течение трех лет после отбывания наказания. Выступили и адвокаты Жана. Дали слово и Тане, но она говорила мало, и было слышно, как дрожит ее голос. Жан выступал долго и азартно. Причем это было явно выступление на публику, вот только проблема, не было публики. Прокурор играл в игры на мобильнике, судья листала материалы уголовного дела, и по выражению ее лица было видно, что она их видит в первый раз, даже адвокаты Жана явно скучали. Когда все завершилось, судья вышла из зала и вернулась уже через полчаса. Тут уже она не очень наглела. Как ни как, она выносила приговор.

«Именем…» Суд изучил все материалы дела, заслушал всех свидетелей и признал, что Жан и Таня виноваты в хищении имущества в особо крупных размерах организованной преступной группой, но беря во внимание положительные характеристики обвиняемых и руководствуясь гуманизмом, приговорить Жана к девяти годам тюрьмы, а Таню только к восьми. Когда это услышала Таня, она просто заголосила, так как, наверное, голосили бабы, провожая своих мужей на фронт. Жан начал говорить, много и как всегда по-французски, когда он нервничал. Но судья уже вышла из зала. Убежал и прокурор. Адвокаты для приличия Жана слушали и даже ему объясняли, что он должен быть довольным, что ему дали только девять лет, ведь согласно этой статье наказание возможно до двенадцати лет, так что он должен быть им благодарен, что не двенадцать. Но конвоиры не дали долго выступать Жану и быстро его увели и посадили в «воронок». А потом уже пришли за Таней. Хотя это и не положено, но конвоиры не обращали внимание на плачь Тани. Дали ей наголоситься вдоволь. И уже когда «воронок» заехал в СИЗО, Таня упокоилась. А может и не успокоилась, а просто закончились слезы. Жан все время пытался что-то говорить конвоирам. Но они уже не обращали на это внимание. Они и не такое видели за свою службу. И вообще, что стоило им так убиваться, не ПЖ же им дали, так, каких-то девять и восемь лет. Жаль по этой статье нельзя применить акт амнистии. Но зато они могут обратиться за помилованием.

А с другой стороны, что такое восемь лет тюрьмы для Тани, в целом молодой женщины? Во-первых, она первый раз осуждена, значит, будет отбывать наказание в лагере на общем режиме. К сожалению, у нее статья считается особо тяжкой, значит ей УДО (условно-досрочное освобождение) положено после трех четвертей. А это значит, что через шесть лет она может выйти на УДО. Причем у нее есть двое несовершенно летних детей, а это положительный факт, который будет администрацией лагеря учтен при рекомендации ее на УДО. Кроме, того она уже отсидела в СИЗО месяц, а пока будет апелляционное рассмотрение, это еще займет месяца два-три, так что непосредственно в лагере, ей придется сидеть пять лет с хвостиком.

Если подумать о Жане, то ему еще проще. К нему УДО можно применить только после того, как он отсидит в лагере, тоже общего режима шесть лет и девять месяцев. Он уже почти год сидит в СИЗО, и этот срок будет засчитан ему в общий строк отбывания наказания. Ему через два года будет шестьдесят пять, а этот факт тоже считается, как положительный факт при рекомендации на УДО. Так что ему тоже в лагере придется пробыть около пяти лет с хвостиком. Может они даже вместе с Таней выйдут по УДО.

Плохо, что оставшиеся квартиры Жана конфискуют и продадут через исполнительную службу. Но зато, скорее всего до его оффшора не доберутся. Причем дочь всегда сможет в случае опасности сделать новый оффшор и перекинуть туда деньги. А к дочери претензий у украинского правосудия нет.

Татары всегда отличались хитростью и изворотливостью, поэтому и сыскали уважение среди золотоордынских ханов.

На второй день после суда Жана вызвали на следственку к адвокатам. Как только он зашел в кабинет, сразу набросился на них. Его голос громыхал в стенах СИЗО, он уже не выбирал выражений и говорил им лицо, все, что он о них думает. Они, было, попытались опять начать беседу, что «если бы не мы, то судья дал бы десять, а так всего девять…». Хотя Жан и не был большим специалистом украинского правосудия, но и он понял, что  все эти игры «прокурор попросил десять, а судья типа учел смягчающие обстоятельства, дал девять», это традиционные игры прокурора и судьи. Жан был вне себя. Он все  говорил и говорил, точнее, кричал и кричал, и во время его грозного спича вдруг открывается дверь в кабинет, и является Корсиканец. Он тоже был на следственке, и когда услышал, как разоряется Жан, не мог не зайти. СИЗО деревня маленькая, поэтому он уже знал, какой приговор был у Жана. Но увидев его и его адвокатов, он все понял и без слов. А дальше, он показал, еще один из своих фокусов. Но этот фокус был настолько шикарным, что даже Жан, уже имеющий опыт нахождения в СИЗО был поражен.

Первым делом, Корсиканец посоветовал Жану гнать этих адвокатов в шею. Они и сами были рады уйти. Корсиканец сказал остаться Жану в комнате и убежал. (Когда уходят адвокаты, задержанного должны доставить в камеру). Через несколько минут в комнату, к большому удивлению Жана вошла Таня (Запрещено задержанным встречаться в одной комнате без разрешения).  Есть такое изречение «поседела за одну ночь», о Тане можно было сказать «осунулась за одну ночь». Она уже не могла плакать и только смотрела на Жана  страшными глазами, именно страшными, так как они были полны страха и тоски. Жан начал к ней говорить, она же просто отвернулась, и уже хотела уйти, но тут в  комнату вбежал Корсиканец.  Он сразу срисовал картину и начал говорить с Таней. Тут надо заметить, что хотя Жан и нахватался за время своего бдения в СИЗО русских слов, но Корсиканца с его татарским акцентом, он понимал плохо, а Корсиканец аналогично Жана. Поэтому он все внимание уделил Тане. А надо сказать  говорил он «смачно».

— Что за паника. Это первая инстанция. На апелляции все отобьете. А если что еще – кассация, помиловка. Вам же не ПЖ (пожизненное заключение) дали.

Через некоторое время в комнату занесли сумочку, и Корсиканец по-деловому выставил на стол содержимое сумки. Там было все. Все, что надо людям в такой обстановке и в таком месте. Даже был французский коньяк, украинского разлива. И была «на бруньках». О закуске и говорить нечего, все, что только душе угодно.

Где-то после третьего стаканчика, глазки у Тани начали оживать и щечки стали розоветь. Жан вообще после «брунек» стал  веселым и добродушным. И он был прав.

И тут опять на горизонте появилась женщина. Точнее реально она не появилась, а только со слов Корсиканца. Несмотря на свою профессию, он был, прежде всего, семьянин. И тут он был строг и благороден. Но, была у него одна зазнобушка. Как он с нею познакомился, и почему его жене не надо было знать, что он с нею поддерживает дружеские отношения, это дело другое. Тут главное не это, а то, что эта зазнобушка могла помочь и Жану и Тане. Она, как раз, был специалистом по этим апелляциям. Нужно было только с нею связаться и самое главное, четко выполнять ее указания. Никакой  самодеятельности, а тем более никаких глупых ходатайств и жалоб. Когда Корсиканец это объяснил Тане, она все рассказала Жану. Естественно, что и Таня и Жан были согласны. Тогда Корсиканец достал мобильный телефон (строго запрещено в СИЗО) и переговорил со своей зазнобой. Не говоря деталей, попросил помочь людям. А потом, Корсиканец дал телефон Тане, и она позвонила Длинноногой. И после непродолжительной беседы, и жизнь стала  хороша, и жить стало  хорошо. Под конец этой «встречи на высшем уровне», Корсиканец позвал вертухая, что-то сказал, и он повел Жана и Таню, коридорами и коридорами, пока не завел в комнату с решетками, но с кроватью и даже с электрическим чайником и посудой. Сказал при этом, что у них только час. А  дальше….

Кто такая зазнобушка, знать никому не интересно. Тут важно другое. Когда апелляцию Жана и Тани рассматривали в апелляционном суде, после изучения всех материалов, суд отменил приговор суда первой инстанции, направил дело на ДС (дополнительное расследование) и при этом поменял территориальную подследственность уголовного дела. (Уголовное дело уже рассматривали другие лица). А заодно удовлетворил ходатайства  адвокатов Жана и Тани, (это были новые адвокаты) и выпустил их на подписку о невыезде.

Дальше все шло уже  более спокойно, хотя и долго. Следствие заменило Жану и Тане обвинение с ч.5 ст.191 на ч.2 ст.367 «Служебную халатность». То есть следствие установило, что они подписали договор перепродажи бизнес-центра, по ошибке, так как недобросовестно изучили все обстоятельства этого дела и законодательство по этому вопросу. Но главное тут не суть обвинения, а то, что на эту статью распространяется амнистия. Так что, согласно решению суда, Жан и Таня были освобождены от наказания, и уголовное дело по отношению к ним было прекращено на основании акта амнистии.

А, тут еще Жану и Тане повезло. Папа Сынка не прошел в депутаты. Так, что Жан очередной раз через суд восстановил себя в должности в ООО Жан и Сын и вернул право на свою долю в бизнес-центре. Сын еще с Жаном повоевал для приличия, но в конечном итоге пошел на мировую. Пришлось, правда, Жану немного в долги залезть, но с Сынком он расстался окончательно. И уже начал было в аренду свой бизнес-центр сдавать. Но, тут как раз начался бум на эти все офисы и недвижимости. И надо сказать, наверное,  Таня подсуетилась, уговорила Жана этот бизнес-центр продать, от греха подальше. И Жан продал, и хорошо продал. Причем продал одной австрийской компании за очень хорошие деньги.

Что, дальше?… Все. Жан и Таня живут вместе, в Париже. Там же и дети, в том числе и дочь Тани.  Длинноногой  Жан тоже сделал гражданство Франции, она тоже решила уехать подальше. А зазнобушка и дальше помогает  людям, которые попали в тяжелое положение. Корсиканца суд осудил, но тут же спохватился, что он уже так долго сидит в СИЗО, что из зала суда и освободил за отсиженным.  Жизнь идет своим чередом…