Эмиграция из Украины: Час Ч?

«Нет, ребята, все не так, все не так, как надо!»
В.Высоцкий

Впервые в жизни я серьезно задумался о эмиграции. Настолько серьезно, что зарегистрировался участником 2014 Diversity Visa Lottery, а проще — лотереи Грин кард. Я владею статистикой и отдаю себе отчет в том, что шанс выиграть ничтожен. Тут важно другое. Для того, чтобы совершить этот шаг, человек должен дойти до определенной черты. Человек должен созреть. Чтобы перейти от болтовни к первому документальному подтверждению своего внутреннего протеста, своего нежелания жить в  стране, где родился и вырос — до этого нужно дойти. И в этом самое главное — во внутренней готовности человека, в его решимости сделать этот шаг. Понимаете о чем я? Кто-то кладет в карман холодную сталь клинка и тем самым подтверждает не кому-нибудь, а себе — готовность применить его. Кто-то досылает патрон в ствол фиксируя этим принятое решение, а исполнение — это уже только  вопрос времени, обстоятельств и одного плавного движения указательного пальца. А кто-то идет в ателье, делает там фотографию 600 Х 600, садится за компьютер и отправляет свою анкету в далекий Кентакки.

Когда я учился в школе — у меня была одноклассница Лора — еврейка. Девочка из самой обычной еврейской семьи. Родители — советские служащие. Она была круглой отличницей и действительно толковой девчонкой. Ее даже в комсомол приняли. Но ее родители не хотели жить в Советском Союзе. И вот однажды — классе в восьмом, кажется, когда, как я теперь понимаю, эмиграционное дело вышло на финишную прямую, — ее родители пришли в школу и написали директору заявление о завершении ее обучения в связи с намечающимся отъездом и необходимости получить справку об образовании и оценках. Не стану описывать той травли, которую пришлось испытать ей в последние недели ее пребывания в школе. Знаете, уже сегодня я понимаю, что если бы учителя, технички и администрация могли — они бы заставили ее раздеваться у входа в школу и ходить голой. Кульминацией этой истории стало общешкольное комсомольское собрание на котором ее с позором исключили из союза молодежи, носившего имя… В общем вы теперь и сами все знаете об этом субъекте. На собрании был весь «во время не обнаруживший» актив школы, районо, гороно, откровенно «протабанившие» врага патриотические рожи из райкома комсомола и какой-то тощий тип с красными от недосыпания глазами, больше похожий на наркомана, чем на инструктора  райкома партии. Учеников согнали всех, поименно, — актовый зал был просто забит. Говорили много и пламенно. Лора стояла на сцене перед всеми. У нее по щекам катились слезы. Не хватало только фанеры на груди с надписью — «предатель Родины».

В чем была ее вина я тогда так и не понял. Наверное не я один. Но собрание закончилось. Она мужественно его пережила и уехала. И теперь я почему-то вспомнил ее, спустя так много лет, и подумал, что ее родители были, наверное, правы. А я — зачумленный комуняцкой пропагандой даже после развала СССР еще 15 лет сверял свои часы с Москвой. Но много читал (начинал с Литературной газеты и «Огонька» Виталия Коротича) и еще больше думал. А потом все понял. Все сложилось, как стеклышки в калейдоскопе, в ясный логичный рисунок. И ужаснулся осознав.

А потом, наверное, как у всех. Надежды, разочарования и понимание того, что все-таки это специально отведенная для экспериментов территория и осознание того, что жизнь у меня только одна. И, знаете, просто хочется пожить, спокойно, по-человечески. Просто приходит понимание, что тебе отвели место идиота в поднадзорной палате, что подавляющее большинство факторов тебя никак не устраивают, а все больше раздражают и ничего не меняется в лучшую сторону, и не изменится. И, как говорил Жванецкий, — запах тем и хорош, — не хочешь дышать вонью, — отойди в сторону. Просто когда ты ловишь себя на мысли, что за последние два месяца ты прочитал ОДНУ позитивную новость о том, что компании Lego исполнилось 80 лет, — ты понимаешь, что совет друга — «Забей...» уже не воспринимается как аргумент как раньше.

И тогда ты достаешь папку и кладешь в нее 1-й лист — Confirmation твоей анкеты, и открываешь свое маленькое личное эмиграционное дело. И если ты чувствуешь, что еще можешь, то это не самый плохой путь изменить свою жизнь. Я так думаю.

P.S. Попав на встречу через 26 лет после выпуска  я с интересом узнал, что один из выступавших на том комсомольском собрании — географ Исаак - через несколько лет после нашего выпуска эмигрировал в Израиль. Мне кажется, что он не был ни трусом, ни сволочью. Ничего личного, — он просто делал свою работу, как любят говорить герои американских фильмов и сам готовился к отъезду.