Спасаем банки, но не науку

В Украине продолжают сохраняться не только инновационный вакуум (с точки зрения доступности механизмов инвестирования в инновации и инструментов стимулирования), но и полное безразличие государства к судьбе науки в нашей стране, символом чего стали холодные аудитории и научные лаборатории, которые сданы под торговые офисы. Достаточно сказать, что в Украине до сих пор не создано ни одного эффективного технологического парка, а о трансферте инноваций в формате совместных кластеров научных, учебных и производственных структур остается только мечтать...

Многие годы с экранов телевизоров звучали заунывные мантры наших министров и премьеров об «инновационном развитии инноваций» и прочей чепухе, по случаю состряпанной на коленке записными спичрайтерами. У нас много и красиво говорили о высоком уровне человеческого капитала, научном потенциале, доставшемся со времен распада СССР, о той разительной пропасти, которая выросла между качеством жизни простых украинцев и теми потенциальными возможностями для дальнейшего развития, которые будут вот-вот активированы…

Эти речи были столь напевны и монотонны, что буквально на долгие годы усыпили ту часть общества, которая еще не утратила способность к минимальному уровню критического анализа. Пока большая часть людей почивала в своей индивидуальной скорлупе, «спрытные да быстрые, вышедшие в министры», как мыши в ничейном амбаре, растащили по зернышку весь «инновационный» потенциал, причем созданный не ими. Но ими «убитый», как «убивают» поддержанную иномарку неумелые ученики в автошколе. Продажа саудитам завода по производству самолетов АН-132, вместе с правами интеллектуальной собственности и проектной документацией, распродажа сотен других объектов промышленной и научной собственности, привела к тому, что наш научный потенциал и человеческий капитал стали еще одним национальным мифом, наряду с лучшими в мире черноземами и «скарбом Полуботка».

На практике весь этот капитал формируется в условиях дистанционного обучения студентов по причине того, что не за что отапливать зимой студенческие аудитории, не говоря уже о повальной сдаче в аренду помещений научных институтов, многие из которых из храмов науки превратились в примитивные совковые офисные центры, директора которых очень хорошо научились зарабатывать на «черной» арендной плате, но уже забыли, когда в последний раз писали стоящую научную статью, переведенную на английский.

В это же время Польша, которая еще 10-15 лет назад практически не была представлена в сегменте выпуска инновационной продукции, постепенно вырывается вперед, оставляя далеко позади «глотать пыль» Украину, с ее самолето- и ракетостроением, атомной энергетикой, фундаментальной наукой и десятками университетов. Ведь еще в 2010 году, согласно Европейскому инновационному индексу Европейского инновационного табло (ЕIТ), Украина и Польша находились в четвертой (последней) группе по уровню развития инноваций, в которую также были включены такие страны, как Венгрия, РФ, Латвия, Хорватия, Греция, Болгария, Румыния, Турция. Если сравнивать с более развитыми экономиками, то есть со странами первой-третьей групп, то четыре года назад мы в три раза отставали от «стран-лидеров» (например, Швеции), в два раза — от «стран-последователей (например, Великобритании) и в 1,5 раза — от умеренных инноваторов (к примеру, Норвегии).

Согласно данным Глобального индекса инноваций (The Global Innovation Index), Украина в 2017 году заняла 50-е место среди 127 стран. Данный рейтинг представляет собой глобальное исследование, проведенное по методике Международной бизнес-школы INSEAD (Франция), Корнельского университета (Cornell University) и Всемирной организации интеллектуальной собственности (World Intellectual Property Organization, WIPO). Ключевое отличие данного индекса от аналогичных – это не просто оценка инновационного потенциала страны, но и соотношение его с практическим воплощением, то есть изменением качества жизни населения. В рейтинге инновационных экономик Bloomberg (»These Are the World's Most Innovative Economies") Украина в этом году заняла 42-е место.

Не взирая на частные отличия всевозможных мировых индексов, среди лидеров стран-инноваторов по прежнему остаются Южная Корея, Швеция, Швейцария, Финляндия, США, Япония, Израиль, Сингапур.

Что же произошло с нашими инновациями за последние годы?

В первую очередь затраты на проведение научных исследований в Украине, соотнесенные с размером годового ВВП, существенно сократились. А ведь этот качественный показатель является одни из базовых индикаторов развития инноваций в той или иной стране. Если в 2010 году он составлял 0,7%, то уже в 2016-м сократился до 0,5%. Еще более печально ситуация выглядит, если взглянуть на нее через призму девальвации курса национальной валюты: в 2010 году затраты на проведение научных исследований составляли 8,1 млрд грн, то есть более 1 млрд долл., а в 2016 году данный показатель составил 11,5 млрд грн, или 427 млн долл. Таким образом, реальные затраты на науку в нашей стране (в долларовом эквиваленте) сократились более чем в два раза.

Если проанализировать структуру затрат на научные исследования в Украине, то мы увидим лишь рост экспериментальных исследований, а также небольшой всплеск прикладных изысканий. Из 11,5 млрд грн, потраченных на инновации в прошлом году, 6,7 млрд грн пришлись на экспериментальную часть, 2,5 млрд грн – на прикладные исследования. В то же время на фундаментальную науку были потрачены 2,2 млрд грн, то есть менее эквивалента 100 млн долл. (инновационный бюджет средней фармацевтической европейской компании).

Может, вы подумаете, что у государства просто нет денег на такую статью расходов, как инновации и научные исследования, все-таки война, потеря рынков РФ, оккупация Крыма и уничтожение части промышленного потенциала Донбасса. Нужно думать об обороне, а не о науке.

Насколько оправданно утверждение, что у государства нет денег на науку (впрочем, как и на образование, медицину и так далее, по списку), хорошо видно на графике, показывающем соотношение государственных затрат на инновации и национализацию «ПриватБанка» в прошлом году: огромный жирный столбец, показывающий 150 млрд грн, выделенных на спасение одного, пусть и системного, банка, и маленький горбик, напоминающий могильный холмик, в виде затрат державы на финансирование инновационной деятельности (0,179 млрд грн). А если вспомнить, что, начиная с 2008 года на докапитализацию банков (государственных и национализированных) было потрачено 250 млрд грн (по данным менеджера по национализации «ПриватБанка» Виктории Страховой), в то время как на государственное финансирование инноваций – всего 1,5 млрд грн за девять лет, становится и вовсе печально. Получается, что интересы десятка жирных банковских котов у нас перевешивают будущее национальной экономики и страны в целом. Хотя складывается впечатление, что футуродизайн Украины на ближайшие лет десять уже определен и инновационной перспективы на этой картине маслом, к сожалению, нет. Всех, живых и не рожденных земляков наших, похоже оптом записали в колхозники. А на грядках инновации не нужны, точнее сказать они уже давно созданы (и продолжают создаваться), например, в Нидерландах, и нашим «старикам-семеренко» тут не место.

Кстати, простейший расчет той же Виктории Страховой показывает, что государство тратит в год примерно 12 млрд грн на выплату процентов по облигациям внутреннего займа, внесенным в уставный капитал докапитализированных банков, в то время как все затраты на научные исследования в прошлом году составили, как мы смогли убедиться, всего 11,5 млрд грн. То есть цена науки у нас ниже, чем одни лишь проценты по суммам докапитализации государственных и национализированных банков, толку от которых для экономики, как от стрижки свиньи: шерсти мало, а визгу много…

За чей же счет осуществлялись инновации в нашей экономике? Исключительно за счет внутренних резервов предприятий, то есть их оборотных средств. Среди источников финансирования инновационной деятельности 95% занимают собственные средства предприятий (спасение утопающих — дело рук самих утопающих). Определенная логика здесь присутствует: хочешь быть конкурентным, завоевывать рынки, получать преимущества по качеству и цене – инвестируй в инновации. Правда, есть и другие инструменты захвата рыночной ниши: преференции от государства, полученные в результате лоббизма, льготы, государственный заказ, регулируемые тарифы. Но это отдельная история, инновации здесь, например запуск биогазовых установок, генерация возобновляемой энергии и т.д. – лишь ширма для получения либо государственных дотаций, либо льготных кредитов. А также «ключ» для использования механизма специальных тарифов и режимов льготного налогообложения.

В то же время доля государства в финансировании инновационной деятельности составляет всего 0,77% от общего объема. Ну, с государством все ясно, ему не до инноваций, тут с банками «жара пошла». На «спасении» финансовых учреждений можно поднять «быструю денежку», то ли дело наука – тут «ответку» придется ждать не один год. А при таком раскладе результатами попользуются, не дай Бог, политические конкуренты, которые придут к власти на следующих выборах. Поэтому лучше банки. Тут финансовый «кишечник» работает быстро, как при диарее.

Но вот почему при всем нашем распрекрасном инновационном потенциале иностранные инвесторы финансируют инновации лишь на 0,1%, остается загадкой. Хотя это, скорее, загадка полишинеля: в Украине полностью отсутствуют как специально созданные модели привлечения инвестиций в инновации, так и механизмы их эффективного внедрения. А также инструменты налогового стимулирования инвестиций в инновационную деятельность. Кроме того, в Украине чрезвычайно узкий горизонт планирования – от 6 месяцев до года (максимум). Органы государственного управления, в первую очередь НБУ и Минфин, так и не сумели создать хотя бы среднесрочный тренд макроэкономической стабильности. А без понимания того, что будет происходить в стране в ближайшие 3-5 лет, инвестиции в науку и инновации не придут.

Весьма показателен и анализ внедрения инноваций в украинской промышленности: за период с 2000 по 2016 годы удельный вес предприятий, внедряющих инновации, вырос с 14,8% до 16,6%, при этом удельный вес инновационной продукции в общем объеме промышленного производства сократился с 9,4% до 6,1%, то есть в полтора раза. Но этот парадокс существует лишь при поверхностном взгляде: на самом деле в последние годы наблюдается существенный рост удельного веса финансово-промышленных групп, которые захватывают ключевые сегменты внутреннего рынка. А на внешних рынках сбыта превалируют украинские предприятия с сырьевым характером производства (максимум товары промежуточного использования, то есть полуфабрикаты). Вот и выходит, что в оставшемся небольшом сегменте рыночных участников происходит инновационный «движ»: малый и средний бизнес пытаются хоть как-то выиграть борьбу за долю рынка у крупных ФПГ, что выливается в рост предприятий, использующих инновации. При этом общая картина промышленного производства все больше и больше оседает во времена первобытного собирательства и добычи природных ресурсов.

В это же самое время в Польше создаются сложные сетевые программы поддержки инноваций и науки, в результате чего вместо гданьской судоверфи, которой пришлось пожертвовать в новой системе координат европейского распределения труда, появляются наукоемкие фармацевтические предприятия, высокотехнологические кластеры по производству запасных частей для автомобилей и другие производства с высоким уровнем добавочной стоимости.

Инфраструктура поддержки инновационного развития в Польше включает в себя создание технологических парков (более 40), технологические инкубаторы, центры трансферта технологий. Действуют центры трансферта технологий следующих типов: академические (в рамках высших учебных заведений) и отдельные центры, не связанные с системой образования. Региональная инновационная экономика опирается на кластерную модель развития, в соответствии с которой реализуются межотраслевые проекты, например великопольский кластер технологий автоматизации ELPROTECH, кластер мультимедийных и информационных систем в Новом Сонче (Малопольское воеводство), кластеры информационных технологий в Мазовецком, Подкарпатском, и Западнопоморском воеводствах, «Авиационная долина» в Подкарпатском воеводстве. Всего на данный момент созданы 60 кластеров.

Для стимулирования инновационного развития польское государство применяет широкий инструментарий стимулирования, например боны (субсидии) на инновации, технологический кредит, дотации и другие механизмы финансирования.

В ближайшее время Польша планирует увеличить размер затрат на научные исследования с 0,7% ВВП (уровень Украины 2010 года) до 1,7%, хотя плановый показатель ЕС на 2020 год составляет не менее 3% ВВП. Пытаются сохранить минимальную дистанцию отставания от Европы и наши соседи, не входящие в европейский пул. Беларусь планирует до 2021 года нарастить инвестиции в науку до 2,7% ВВП, а РФ — с нынешних 1,7% до 2% и выше.

В Украине же продолжают сохраняться не только инновационный вакуум (с точки зрения доступности механизмов инвестирования в инновации и инструментов стимулирования), но и полное безразличие государства к судьбе науки в нашей стране, символом чего стали холодные аудитории и научные лаборатории, которые сданы под торговые офисы. Достаточно сказать, что в Украине до сих пор не создано ни одного эффективного технологического парка, а о трансферте инноваций в формате совместных кластеров научных, учебных и производственных структур остается только мечтать. Единственным учебным «кластером» в Киеве пока является рекрутинговый центр, расположенный рядом со столичным политехом, который «выгребает» наших студентов, начиная с первого курса, для выполнения заказов западных компаний. В этой парадигме участь талантливой украинской молодежи фактически предрешена: это либо работа в качестве «научных негров» за рубежом, либо заработок по грантам на родине.

А что государство? Ну, оно занято банками…

Алексей Кущ, 29 декабря 2017

Источник