Тест на коррупцию

 Заглушенная околофутбольной суетой, незаметно и буднично подошла к концу сессия независимого оценивания. Вспыхивающие тут и там скандалы, не получив должной раскрутки в СМИ, быстро затихли.

Не до вас сейчас, уважаемые абитуриенты. Поступите вы, куда денетесь: всех, записавшихся на тестирование было 328 600 человек (из которых лишь 2/3 — выпускники этого года), а мест в вузах — почти в 2 раза больше, — целых 625 000. На престижные специальности, конечно, всем попасть не удастся, но и непрестижные ничем не хуже. Не за знаниями же, право, вы туда собрались! — Как? За знаниями? Тогда почему — в украинские вузы? Ведь есть же зарубежные? И если не по карману британские или немецкие, — есть чешские или польские, наконец. Цены в них не намного выше наших, и, по крайней мере, там можно выучиться чему-то полезному.

А с другой стороны — ну, выучитесь, и что? — Сюда вернетесь, в привычную беспросветную коррупцию? В хронически недофинансированную науку? В экономику, построенную на кумовстве и откатах? Впрочем, не будет тогда никакой экономики Украины, — через пять-то лет. И самой Украины, как государства, не будет, а будет только безымянная территория с бесславным прошлым, истощенная и загаженная…

Такие безрадостные размышления нет-нет, да и отравят выходные, пока просматриваешь сводку образовательных новостей за неделю.

На фронте ВНО — без перемен

Вот выступает Игорь Ликарчук, бывший главный независимый тестер страны. У него вызывают сомнения результаты теста по химии — подозрительно много выпускников набрали очень высокие баллы. «Да, — тут же отвечают ему комментаторы, — технология проста, как хозяйственное мыло. Регистрируются люди, которым это тестирование «до лампочки» Их единственная функция — зафиксировать содержание теста и покинуть помещение. Полученную информацию очень быстро обрабатывают специалисты — и электромагнитные волны со скоростью света несут на экраны различных ай-штучек правильные ответы… В Украине эта методика успешно работает несколько лет...»

Что по этому поводу говорит УЦОКО — Украинский центр оценивания качества образования? Он по этому поводу молчит, не пытаясь развеять сомнения общественности. Хотя, казалось бы — чего уж проще: выложи в открытом доступе списки отличников ВНО с указанием места проживания, может, и вопросы сразу бы отпали. Но в ответ — тишина.

Может, в Министерстве образования об этом не знают? Как бы не так! Сам министр Табачник на брифинге рассуждает об ухищрениях, к которым прибегают абитуриенты: «В соцсетях молодежь обменивается всяческими «рецептами», как обмануть инспекторов и преподавателей: нужно брать несколько телефонов, один класть на стол, а другой прятать в носок»… Наблюдатели из гражданской сети «Опора», традиционно мониторящие ход ВНО, утверждают, что металлодетекторы установлены далеко не на всех пунктах тестирования (как минимум, на половине пунктов они не установлены), но даже там, где они имеются в наличии, их не используют из-за постоянных ложных срабатываний.

И как на это реагирует министр? Он рапортует, что «в этом году тестирование, как никогда, проходит без серьезных нарушений» (и мы обязаны ему верить, исходя из принципа презумпции невиновности, или, в просторечии, «не пойман — не вор»).

Наконец, ошибки в тестах, число которых побило все рекорды. В любом предмете и на любой вкус: здесь и ошибки перевода, и возможность выбора одного ответа из нескольких правильных, и невозможность выбора правильных ответов ввиду отсутствия таковых… Вопросы, взятые из пробного тестирования, и вопросы, ответы на которых отсутствуют в школьных учебниках…

В некоторых случаях комиссия пошла навстречу абитуриентам и добавила им баллы, но таким способом скорректировала только самые одиозные ошибки. Мелочи, вроде некорректно сформулированных вопросов, даже не рассматривались.

Закат независимого оценивания

Ну, что тут поделаешь! Коррупцией и головотяпством нас не удивишь. Беда в том, что сама технология подсчета баллов ВНО делает ситуацию критической и полностью уничтожает независимое оценивание как инструмент отбора талантливой молодежи.

К сожалению, не все знают, как именно вычисляется балл сертификата абитуриента, и что при этом используется не абсолютная, а рейтинговая шкала.

— Какая разница? — скажете Вы. — Главное — можно понять, кто лучше знает предмет, а кто хуже! — Но не все так просто.

Когда все тесты по предмету обработаны, комиссия определяет, сколько зачетных балов в среднем набрали все участники (для прошлогодних тестов это около 10 баллов из 53 возможных). Это и будет 150 баллов по тестовой шкале, или 6 в пересчете на школьную 12-бальную оценку. От этого значения влево и вправо откладываются в двух независимых масштабах остальные результаты, причем методом тупого угадывания можно без труда набрать 115—120 баллов, а при некотором везении — и заветные 125.

Но все резко меняется, когда в дело включаются «списыватели». Чем большее число абитуриентов набрали максимальное количество зачетных баллов, тем меньший рейтинговый балл будет у тех, кто действительно знает предмет, и тем меньше шансов у них поступить на выбранную специальность. Даже если ты набрал 52 из 53, а все остальные — 53 ровно, твой результат будет худшим из возможных — всего лишь 100 рейтинговых баллов. Поскольку нынче проходной балл поднят до 140, достаточно, чтобы 2/3 абитуриентов «повели себя нечестно», — и тогда те, кто понадеялись на свои знания, вообще не смогут попасть в вуз!

Надеюсь, в этом году до этого не дойдет, но готов поспорить, что со следующего года развернется новый виток технологической гонки, которую УЦОКО выиграть не сможет — уж слишком многое поставлено на карту.

Впрочем, хорошо срабатывают и старые дедовские средства. В России директор школы за взятку помогала детям сдавать Единый государственный экзамен (аналог нашего ВНО). «Схема была проста: когда ЕГЭ только начался, директор помогла ученику отксерокопировать свой вариант, потом ее помощники вынесли листочки родителям и учителям выпускника. Те после долгих совещаний расставили верные ответы в экзаменационном листе. Потом по той же схеме ответы передали обратно. Ученику оставалось лишь переписать правильные варианты в оригинал задания», — пишет «Комсомольская правда».

У нас такого не может быть? — Не верю! — как говаривал Станиславский. Украинцы — очень талантливая нация. Во всяком случае, комментаторы на форумах (скажу осторожно) такой возможности не исключают.

За что готов платить работодатель?

Но за всеми этими слухами и истериками, как за дымовой завесой, скрываются главные вопросы: а может ли вообще какой-либо тест показать истинную готовность выпускника к академическому обучению? И способна ли наша система высшего образования такое обучение обеспечить?

На оба эти вопроса я отвечаю — «нет». И хотя со следующего года список экзаменов предполагают дополнить Тестом общей учебной компетентности, который немного поправит положение, нет никакого сомнения, что и его рано или поздно сожрет вездесущая коррупция.

Увы, выпускники вузов не проходят никакого независимого тестирования, а потому мы не можем даже приблизительно оценить эффективность работы системы высшего образования. Наличие госзаказа не предполагает обязательного трудоустройства молодых специалистов, а работодатели больше смотрят в глаза и портфолио соискателей, чем на их красные или синие дипломы. Поэтому система работает сама для себя: школы готовят к тестам, тесты позволяют поступить в отечественный вуз, а вуз просто выплевывает недоспециалистов в мир без какой-либо ответственности перед государством (и, в конечном счете, перед нами) за бесцельно израсходованные средства на подготовку всех этих липовых бакалавров и магистров.

Кажется, сломать эту систему невозможно, но, тем не менее, есть один полуутопический способ, который смог бы легко поправить положение. Формулируется он просто: работодатель, взявший на работу специалиста с высшим образованием, ежемесячно выплачивает определенную сумму вузу, подготовившему такого ценного сотрудника. Нужен тебе сотрудник с высшим образованием — плати, не нужен — не бери.

Вот тут-то и наступил бы момент истины, и мы бы абсолютно точно узнали, сколько стране нужно специалистов, и каких именно. Кстати, этот принцип можно было бы распространить и «вниз»: вуз, в свою очередь, мог бы выплачивать определенную сумму школе, подготовившей трудолюбивого и компетентного студента, а школа — родителям, воспитавшим любознательного и талантливого ученика.

Но пока что все эти ученики и студенты, сражаясь за баллы ВНО и оценки в дипломах, зубря и списывая, тратят бесценное время на бессмысленную и бесполезную игру, имя которой — высшее образование. Помянем же их засохшие мечты и заглохшие таланты скорбной минутой молчания.