Дело на 150 лет

Держатели еврооблигаций ПриватБанка не согласны со списанием долга перед ними, и уже начали формировать комитет кредиторов. Определение единой позиции упростит их общение с властью Украины и, в случае неудачи, облегчит подачу иска. Ответчиками могут стать все: как государство, так и бывшие собственники и топ-менеджмент банка, которые скрыли информацию о катастрофическом состоянии ПриватБанка. Ситуация сложная: международное законодательство на стороне кредиторов, украинское – дает бонус власти.

Тайная спецоперация

Министерство финансов за 1 грн вчера купило 100% акций ПриватБанка. Временная администрация выполнила свою миссию и уходит из банка, впрочем, публичным процесс национализации назвать сложно. Если украинским клиентам банка сообщался минимум информации, то с зарубежными власть не общалась, сохраняя от них в тайне процедуру bail-in – процесс конвертации в капитал банка как обязательств банка перед связанными лицами, так и других необременных обязательств (кроме депозитов и текущих счетов физлиц и юрлиц).

Накануне НКЦБФР утвердила увеличение уставного капитала ПриватБанка на 29,4 млрд грн – до 50,7 млрд грн. В Нацбанке и ФГВФЛ скрывают информацию, за счет каких средств была проведена эта докапитализация банка. Известно лишь, что эта эмиссия не имеет отношения к обещанию Минфина докапитализировать на первом этапе ПриватБанк на 43 млрд грн.

Как сообщал FinClub во вторник, в рамках bail-in в капитал банка были конвертированы обязательства учреждения перед связанными лицами и рядом необеспеченных кредиторов, в частности, два выпуска еврооблигаций с погашением в январе и феврале 2018 года на сумму $335 млн, а также субдолг на $220 млн, который привлекался до февраля 2021 года. Обещание провести bail-in министр финансов Александр Данилюк и глава НБУ Валерия Гонтарева дали еще в понедельник. Тогда чиновники оценили весь объем конвертируемых обязательств в 32 млрд грн. Допэмиссию объявили на 35,9 млрд грн, но фактическое увеличение составило 29,4 млрд грн.

НБУ и ФГВФЛ обещали прокомментировать этот процесс в среду, но потом передумали отвечать на запрос FinClub. Поскольку обещания провести bail-in еврооблигаций были даны в понедельник публично, нерезиденты начали консолидироваться. По информации FinClub, уже начался процесс создания комитета кредиторов, которые недовольны конвертацией еврооблигаций в капитал ПриватБанка и последующим его обнулением. В том, что конвертированные обязательства были обнулены, можно не сомневаться. ФГВФЛ вчера заявил, что после дополнительной эмиссии акций капитал все равно оказался отрицательным и был продан Минфину «в полном объеме за 1 грн».

Долгая дорога в суд

Угроза проведения процедуры bail-in была анонсирована еще в Меморандуме о сотрудничестве Украины с МВФ. Ее могли применить при «чрезвычайных ситуациях для работы с системными банками» под контролем МВФ и Всемирного банка. Правда, в документе тогда речь шла лишь о том, что в капитал банка будут конвертированы только обязательства связанных лиц. «Они рассматриваются НБУ как связанные и будут подлежать bail-in», – неожиданно сказал министр финансов о евробондах в понедельник. Держатели еврооблигаций на эту угрозу отреагировали мгновенно: котировки бумаг рухнули с 70-72% до 23-25% от номинала, а в среду – до 15%.

Держатели еврооблигаций, которых коснулось «списание», захотят оспорить свои потери в судах. «Такой механизм в определенной степени противоречит принципам UNIDROIT (принципы международных коммерческих договоров. – FinClub) в части добросовестности, равности сторон договорных отношений и справедливости, а также ряду других международных соглашений, регламентирующих корпоративные взаимоотношения, участником которых является Украина. В частности, эти действия противоречат директиве ЕС о реструктуризации и банкротстве банков, а также директивам и регламентам совета по финансовой стабильности Всемирного банка», – говорит управляющий партнер адвокатского объединения Suprema Lex Виктор Мороз.

Главный аргумент, который могут использовать кредиторы, – неполучение их согласия на проведения операции. «Процедура bail-in требует обязательного одобрения бондхолдеров, без их разрешения такая процедура может быть признана ничтожной», – считает Виктор Мороз.

Кредиторы могут использовать аргумент, что реструктуризация еврооблигаций ПриватБанка осенью 2015 года проводилась под давлением НБУ. «В обращении к инвесторам банк ссылался на постановление НБУ №329 от 21 мая 2015 года, которое обязало ПриватБанк реструктуризировать внешнюю задолженность», – говорит руководитель аналитического отдела ИК Concorde Capital Александр Паращий. Речь идет, в первую очередь, о задолженности перед британской «дочкой» ПриватБанка UK SPV Credit Finance plc., которая стала посредником при выпуске евробондов, и Standard Bank plc. В Нацбанке считали, что отказ от реструктуризации повлечет за собой риски для выполнения программы капитализации. «Год назад бондхолдеров ввели в заблуждение: под принуждением НБУ и МВФ ПриватБанк реструктуризировал еврооблигации, при этом забыли предупредить их о дыре в капитале, которую нашел НБУ», – считает Александр Паращий.

В прошлом году ПриватБанк предложил держателям еврооблигаций перенести срок погашения бумаг с конца 2015 года на начало 2018 года. При этом ставка купона была повышена с 9,375% до 10,25%. Новые условия предлагали погашение евробондов по частям: по 20% основной суммы – в августе 2016 года и в феврале 2017-го, по 15% – в мае, августе и ноябре 2017 года, а также в январе 2018-го.Для получения согласия кредиторов на реструктуризацию ПриватБанк пообещал выплатить держателям еврооблигаций по $20 за каждые $1000 номинала.

«Принудительная» реструктуризация позволяет кредиторам подать в суд на собственников и топ-менеджеров ПриватБанка, которые, предлагая условия реструктуризации евробондов, скрыли от них информацию о «дыре» в капитале. «Если бы бондхолдеры знали о реальном положении дел в банке, они могли не согласиться на предложенные условия и потребовать досрочного погашения бумаг», – поясняет Александр Паращий. Также кредиторы могут оспорить свою «связанность» с ПриватБанком, поскольку позиция украинской власти в этом аспекте сомнительная. Формально, еврооблигаций выпустила британская «дочка» ПриватБанка – компания UK SPV Credit Finance plc. Именно она получила деньги от покупателей еврооблигаций, которые потом перечислила ПриватБанку в виде валютного кредита. И поскольку UK SPV Credit Finance является связанным с банком лицом, то власть решила конвертировать в капитал обязательства ПриватБанка перед ней.

Виктор Мороз считает, что держатели еврооблигаций имеют возможность обратиться за защитой своих прав: «Полагаю, что вопрос будет урегулирован во внесудебном порядке. Если же спор дойдет до суда, у держателей еврооблигаций весьма хорошие шансы на положительное решение».

Однако у власти тоже есть козырь в рукаве. Несмотря на то, что публичное обещание провести bail-in долга по еврооблигациям анонсировалось как способ решить часть проблем ПриватБанка за счет денег «связанных лиц», в украинском законодательстве предусмотрена возможность провести bail-in любых необременных обязательств банка, даже если речь идет не об инсайдерах.

По инициативе МВФ еще в 2015 году норма о bail-in появилась в статье 41.1 закона «О системе гарантирования вкладов физлиц», которая регулирует процесс вывода с рынка неплатежеспособного банка при участии государства. Закон распространил действие этого инструмента даже на необременные обязательства несвязанных лиц! Был прописан обмен на акции допэмиссии «необеспеченных денежных обязательств банка перед связанными лицами, а также необеспеченных денежных обязательств перед юридическими и физическими лицами, не (!) связанными с банком, кроме средств на текущих и депозитных счетах». Именно в эту категорию попадают, например, еврооблигации, субдолг и даже необеспеченные межбанковские кредиты (на 1 октября 2016 года общий объем межбанковских кредитов ПриватБанка составлял 2,6 млрд грн).

Опираясь на эту норму, Украина будет выстраивать линию защиты от истцов. «Конвертировать бонды можно. Наше правительство не обязано интересоваться, по какому праву они выпускались. Фонд интересует лишь то, какие пассивы, не являющиеся депозитами, есть на балансе банка. Закон дает право Фонду распоряжаться этими средства», – считает Александр Паращий.

Руденко Виктория

Так что происходит на самом деле?

Что такое Bail-in?

С английского языка bail переводится как «залог, поручитель». Процедура, осуществляемая на промежуточном этапе между отзывом лицензии банка и обычной санацией и позволяющая использовать при финансовом оздоровлении банка не средства государства, а средства кредиторов. В итоге, кредиторы превращаются в акционеров, а их денежные требования – в акции. Также возможно размещение денежных требований на безотзывные депозиты под невысокий процент. Данный механизм был придуман для того, чтобы за счет дешевых средств новых акционеров (вчерашних кредиторов) возобновить работу кредитной организации. Предполагается, что после того как банк будет финансово оздоровлен, его акции вырастут в цене, и акционеры смогут забрать свои средства.
В случае с ПриватБанком такая схема могла бы сработать, если бы банк на самом деле ожидало «великое» будущее под стать размеру банка, которого в народе прозвали Бегемотом, но, как оказалось, — всего лишь жалким сусликом без активов.

Новые украинские комбинаторы просто решили обобрать всех – и 20 млн. украинских любителей подзаработать на спекулятивних процентах Привата и внешних любителей такого же спекулятивного заработка на евробондах Привата, которые приносят просто немыслимые проценты (до 12%), которые заработать в реалиях нормального банковского евробизнеса просто невозможно. Но евроспекулянты вполне резонно рассудили (в отличие от украинских граждан), что это всего лишь лапша на уши и никакого величия в Привата уже не будет, а банк ожидает продажа какому-нибудь посреднику, который просто положит его и евроакционеры ничего с этого суслика уже не получат. При этом продадут (предполагают, по крайней мере) и другого гиганта банковской системы Украины – Ощадбанк, который тоже является рекордсменом по кредитам NPL, т.е. – токсичных, они же проблемных, они же безвозвратных, а попросту говоря просто украденных.

Вот как выглядит официальная статистика:

Выглядит в Привате очень даже неплохо, скажу я вам. Но фактически, как утверждают в прессе, в ПриватБанке все кредиты суть проблемные. И ваш покорный слуга, кстати, считает точно так же.

В этом нет ничего нового. Великие комбинаторы во все времена применяли аналогичную схему. Главное не то, что есть на самом деле, нет, главное — как это выглядит. И все мы свидетели как выглядел Приват.

И НБУ тоже в деле. Запудривают мозги отрицательным капиталом Привата, в то время как в государственном банке капиталом являются гарантии государства вернуть всё в полном объеме на 100%. Следовательно, главное это объем обязательств и физическим и юридически лицам и банкам и всем, кому должны, а Приват должен 242 млрд. грн. Следует отдавать себе полный отчет насколько велика эта сумма, которую даже госбюджет потянуть не сможет, по крайней мере, так считает экс-глава НБУ, а уж он то точно знает.

Ретроспектива истории.

Жил-был Бернард Мейдофф – уроженец Нью-Йорка. Там в 1938 году в еврейской семье на свет появился мальчик, будущее которого будет столь же ужасным, сколько и великим. Однако в детстве Бернард мало чем отличался от своих сверстников: окончил престижную школу Far Rockaway без особых отличий, затем отучился в Колледже Хофстра и получил степень бакалавра политических наук. Как некогда Чарльз Понци открыл свою финансовую пирамиду, имея лишь несколько сотен долларов в кармане, так и Бернард Мейдофф начинал практически с нуля. Обучаясь в колледже, он подрабатывал разнорабочим, чем сумел накопить около 5000$. Этих денег Бернарду хватило, чтобы открыть свою фирму Madoff Investment Securities, в которую затем он взял работать несколько своих родственников.

Бернард участвовал в создании американской фондовой биржи Nasdaq, покупающей и продающей ценные бумаги в интересах инвесторов. Его компания Investment Securities на Nasdaq была одним из крупнейших участников торгов. Уже к началу 1990-х Мейдофф был председателем совета директоров Nasdaq. Со временем Madoff Investment Securities была признана в Америке и во всем мире наиболее надежным инвестиционным фондом. Стоит отметить, что за все время своего существования он приносил высокую прибыль – порядка 12-13% годовых. (заметьте, снова те же самые 12% евробондов Привата).

Строительство брокерско-дилерского бизнеса и организация торговли ценными бумагами продолжалось более 40 лет. Madoff Investment Securities продавала акции, облигации и иные ценные бумаги выгодно для себя и для клиентов. Эксперты оценивали доходы бизнеса Мейдоффа в $67 млн. в 2006 году. Чистый трейдинг в 2006 году приносил $72,5 млн., а расходы компании составляли лишь $30 млн.

При этом в небоскребе, где находилась резиденция компании Madoff Investment Securities, великий махинатор сумел организовать как бы два бизнеса: один – законный – представляющий собой брокерско-дилерскую компанию, а второй – мошеннический – хедж-фонд, который не ограничен нормативным регулированием, недоступен широкому кругу лиц. Первый бизнес контролировался Комиссией по ценным бумагам и биржам. Проверке подлежало всё: брокерские книги, отчетность, поступления денежных средств, сделки. Не реже, чем раз в 2 года туда приходили аудиторы с проверками. Одним словом, комар носа не подточит.

Но этажом ниже в офисах трудились не покладая рук иные работники. В отличие от своих «коллег» брокеров они не носили пиджаки, а приходили на работу в повседневной одежде, чтобы не бросаться в глаза, не выделяться в толпе. Вход на 17-й этаж (а именно там был сосредоточен хедж-фонд) был засекречен и представлял собой небольшую неприметную дверь слева от лифта.

Брокеры демонстрировали деятельность империи Мейдоффа, а немногочисленные работники 17-го этажа делали ему капитал. Большинству сотрудников брокерско-дилерской части было запрещено посещать 17-й этаж.

Чем же занимались на этом загадочном 17-м этаже? Мейдофф придерживался следующего принципа работы: частный инвестор открывает брокерский счет. Но на деле этот счет таковым не является, потому что вообще не связан с брокерской частью бизнеса. Мейдофф получает доступ к средствам клиента, но не помещает их в хедж-фонд, а тратит часть из них на свои нужды, отдает старым инвесторам деньги новых. Это и есть схема традиционной «пирамиды».

Промежуточные фонды, друзья и родственники – это еще одни источники инвестиций для Мейдоффа. Они получали определенный процент от сделки, привлекая других вкладчиков. К слову именно на 18-м респектабельном этаже и проходила агитация кандидатов в инвесторы. А затем их средства перенаправлялись этажом ниже.

Согласно легенде 10 декабря 2008 года Мейдофф в откровенной беседе со своими сыновьями признался им, что весь его бизнес базируется на лжи, а те недолго думая, донесли на отца властям. 11 декабря Мейдофф был арестован, а 16 декабря – все его счета заморожены. В ходе разбирательств было выяснено, что вот уже в течение 13 лет Бернард Мейдофф никуда не инвестировал средства (не видите сходства с Приватом, уважаемые господа присяжные заседатели?).

По более правдивой версии причина развала пирамиды – это мировой финансовый кризис. Когда прошла первая его волна, часть крупных инвесторов решили забрать вложенные средства и имущество на сумму в 7 млрд. $. Понятно, что Мейдофф не имел таких средств.

В марте 2009 года Мейдофф признал себя виновным во всех 11 пунктах обвинения, а именно: в лжесвидетельстве, мошенничестве, отмывании денег и др. А 29 июня 2009 года окружным судом Манхэттена Бернард Мейдофф был приговорен к 150 годам лишения свободы. По одним из источников компания Мейдоффа растратила 50 миллиардов долларов.

Последствия крушения финансовой пирамиды были ужасны. От нее пострадали крупные банки, финансово-инвестиционные корпорации, страховые и благотворительные организации различных стран Европы и мира. Среди них «Fairfield Sentry Ltd», «Kingate Global Fund Ltd», испанская банковская группа «Banco Santander», «Royal Bank of Scotland» и мн. др.