Глава ЕБРР: Нам мешают два пункта

Глава ЕБРР Томас Миров рассказал, что нужно сделать Украине, чтобы получить $4 млрд. на модернизацию газотранспортной системы

Если бы благосостояние мира зависело от сапожников, то эта профессия стала бы самой востребованной. Но в условиях финансового кризиса все зависит от тех, у кого есть деньги. Чем больше – тем лучше. И особую популярность приобретают люди, в задачи которых входит эти деньги выдавать. Причем целевым образом. В данном случае речь идет о Томасе Мирове и о Восточной Европе. В своем интервью он рассказал о слабых звеньях в ЦВЕ, рецепте успеха в Украине и будущем ударе в России.

Господин Миров, почему глобальный кризис затронул Восточную Европу больше, чем другие регионы?

Восточные европейцы были застигнуты кризисом в неблагоприятный момент – в середине процесса экономического наверстывания. В последние годы у этих стран были высокие темпы роста, но явный дефицит в системах контроля. К тому же в некоторых государствах сформировались пузыри в строительной отрасли, а в ряде стран был слишком высокий дефицит платежного баланса. При этом во многих странах экономический рост обеспечивался в основном за счет кредитов.

Кто в настоящее время требует наибольшего внимания?

Внутри ЕС самую большую озабоченность вызывают балтийские государства в следующем порядке – Латвия, Литва, Эстония. Потом идет Венгрия. За пределами ЕС особенно критическая ситуация сформировалась в Украине. И, естественно, мы должны всегда иметь в виду Россию из-за ее влияния.

МВФ выступает за быстрое вступление новых членов ЕС в еврозону для стабилизации ситуации в этих странах. Есть ли в этом смысл?

Это нереалистично, потому что даже такая тяжеловесная валютная область, как еврозона, должна следить за собственной стабильностью. Таким образом, нельзя игнорировать Маастрихтские критерии в отношении дефицитов бюджета и верхней границы инфляции. Но я за то, чтобы шесть восточноевропейских стран ЕС, которые еще не являются членами валютного союза, вместе с Еврокомиссией и Евроцентробанком по меньшей мере определили конкретную дорожную карту по своему приему.

Разделяете ли вы оптимизм некоторых экономистов, что в 2010 году мы переживем глобальный подъем?

Нет, кризис не закончился. Хотя в течение этого года его острота и снизится. В 2010 году может наступить фаза слабого роста, но для отбоя тревоги еще слишком рано – прежде всего из-за растущих проблем предприятий с получением кредитов для инвестиций.

Почему – за исключением российских производителей сырья – во всей Восточной Европе за два десятилетия после падения коммунизма не возникло мощных фирм? Их создание ведь тоже было целью вашего банка.

А сколько крупных самостоятельных предприятий мы имеем в бывшей ГДР? Восточноевропейские государства также имели своих мнимых великанов, которые мгновенно рухнули под влиянием международной конкуренции.

Тем не менее банк Восточной Европы мог бы сделать в этом направлении несколько больше.

Очень тяжело в течение нескольких десятилетий создать большое предприятие, если нет сети мощных средних предприятий и поставщиков, на которых можно опереться. Возьмите такой сектор, как автомобильная промышленность, который играет большую роль во многих странах Центральной и Восточной Европы. Даже если бы ЕБРР встал «на уши», не было никаких шансов без зарубежных связей сделать конкурентоспособным такое, например, предприятие, как Skoda. Запад имел подавляющий технологический отрыв. Тем не менее я настроен оптимистически – в Восточной Европе формируются собственные средние предприятия.

Где это?

Прежде всего в Польше и Чешской Республике. Но пока сформируется культура среднего предприятия, пройдет много времени. Это не только экономическая, но и культурная проблема.

Странам Восточной Европы в настоящее время большую опасность несет нестабильная банковская система. Может ли в регионе – на поздней фазе мирового финансового кризиса – дело дойти до банковского краха?

Положение еще критическое. Большинство стран Восточной Европы не в состоянии помочь своим банкам за счет мощных национальных программ. Теперь мы должны заботиться прежде всего о том, чтобы из этих стран не ушли западные банки. Наша задача – укреплять системообразующие местные банки, а также стабилизировать филиалы и «дочки» западных банков. Второй вопрос – как сократить высокую зависимость от кредитов в иностранной валюте. Это тоже проблема, потому что в настоящее время многие государства Восточной Европы едва ли могут генерировать финансовые средства на собственном рынке капитала.

ЕБРР недавно предоставил в распоряжение итальянского UniCredit 432 млн. евро для его филиалов в Восточной Европе. Запланировано ли что-либо подобное с немецкими банками?

Нет. Хотя мы ведем переговоры в отношении двух-трех пакетов подобной величины. Но немецкие банки не рассматриваются. Правда, 14 июля мы приняли решение о ссуде объемом $80 млн. для украинского банка «Форум», в котором есть доля Commerzbank.

Ключевое слово «Украина». Страна попросила ЕС о кредите в $4 млрд. для модернизации своей газотранспортной системы. Есть ли в этом доля ЕБРР?

Украина важна для стабильности Восточной Европы. Но она не располагает достаточными финансовыми средствами, чтобы оплачивать собственный импорт газа по согласованным ценам, а украинский энергетический сектор не реструктурирован и не модернизирован, хотя это было чрезвычайно необходимо. Свыше 80% российского газа для Западной Европы поставляется через Украину. Еврокомиссия пригласила всех участников за стол, чтобы найти решение. И мы готовы помочь. Но при условии, что Украина проявит свою готовность к реформам.

Чего конкретно вы хотите?

Нам мешают два пункта. Во-первых, Украина отдает газ своим собственным клиентам по заниженной цене, поэтому каждый раз здесь структурно возникает новый дефицит. И второе: до сегодняшнего дня никто не знает точно, сколько газа на каком конце подается и сколько газа для какой цели на другом конце отбирается.

В России в скором времени будет создан значительный пакет для спасания банковской системы. При этом ЕБРР имеет доли в российских банках. Что это значит для вас?

Мы это не обсуждаем. С макроэкономической точки зрения эти планы можно только приветствовать. Поскольку мы уже месяцы предостерегаем, что российский банковский сектор может получить дополнительный удар за счет плохих кредитов. 

Плохие кредиты? Сколько их проходит по вашим собственным книгам?

Намного меньше, чем мы опасались. 

Рассчитываете ли вы, что необходимость в списаниях подобных кредитов по сравнению с 2008 годом возрастет?

Да.

ЕБРР в 2008 году после корректировки стоимости понес потери в 602 млн. евро. Потери в этом году будут выше?

Мы представим наши потери – к этому я больше ничего не могу добавить.

В связи с кризисом впервые после падения «железного занавеса» прекратились дебаты о праве ЕБРР на существование. Теперь речь идет даже об увеличении основного капитала в 20 млрд. евро…

Мы проверяем, необходимо ли увеличение капитала, и скоро представим нашим 63 учредителям доклад по этому вопросу. С нынешними ресурсами мы можем «выжимать» объем деловых операций приблизительно 7 млрд. евро в год. Но если компании полагают, что банк должен заметно увеличить свою активность, нам нужно заметно больше основного капитала.